- замедленные темпы и отсутствие стабильности экономического роста в 1970—1980-е гг. (т.е. в основном в дореформенный период) и крупнейших странах региона. В Египте, Марокко, Алжире и ряде других государств они в среднегодовом выражении составляли менее 2-3% и едва находились на уровне прироста населения; новый рост происходил в 2003—2005 гг.;
- сравнительно малая величина доли накопления в ВВП. Еще в начале 1990-х гг. доля накоплений в арабских странах составляла 13-17%, что заметно уступало соответствующему показателю в целом по развивающимся странам (22—23%) и наиболее экономически продвинутым странам Юго-Восточной Азии (25—30%);
- незначительный объем межарабского торгово-экономического сотрудничества, на который к 2005 г. приходилось 4—7% внешнеторгового оборота арабских государств;
- медленное и не вполне устойчивое формирование региональных и межрегиональных торгово-экономических союзов, которые в других регионах мира в эпоху глобализации играют своеобразную роль локомотивов развития и модернизации, как, например, ЕС, АТЭС, НАФТА и др.;
- относительно малая величина и низкие темпы развития экспорта готовых промышленных изделий. Эти крайне важные показатели, характеризующие качественные параметры национальных экономик, степень их адаптации к мировому хозяйству, существенно отставали «и среднемировых показателей;
- огромный внешний долг (порядка 100% ВВП в Алжире и Египте, 60% — в Марокко), свидетельствующий о развитии многих, если не большинства, стран региона на рубеже 1980—1990-х гг. прошлого века главным образом или в значительной степени за счет внешних ресурсов. Эта тенденция в целом сохраняется и в последние годы (2001—2005), за исключением Алжира.
Преодоление арабскими странами тенденции к отставанию от других регионов мира в процессе модернизации, прежде всего хозяйственной, наметилось лишь в конце XX в. (подобно тому, что происходило в различных регионах мира в период сразу после Второй мировой войны), в условиях окончания «холодной войны» и ускорившихся либеральных реформ. Этому способствовали активизация деятельности местного предпринимательского слоя, привлечение капитала из промышленно развитых стран, другие факторы развития, в том числе привлечение из-за рубежа передовых технологий, современного управленческого опыта, а также необходимых финансовых ресурсов, без чего немыслим ни экономический рост, ни социальный прогресс.
Следует отметить, что серьезным препятствием позитивным подвижкам стали накопившиеся за вторую половину XX в., в годы «холодной войны», во многом взаимосвязанные между собой острейшие проблемы социального и экономического характера. Главные среди них — разросшиеся и без того огромные масштабы «социального дна» из-за длительного топтания на месте (почти три-четыре десятилетия прошедшего столетия); резко углубившаяся социальная поляризация в отдельных странах региона и в глобальном масштабе (по линии Север — Юг); укоренившаяся «бюрократическая», этатистская модель экономики и общества в целом; инертность модернизации малоэффективной огосударствленной экономики. Это во многом спровоцировало, наряду с другими факторами, в том числе политическими и цивилизационными, противостояние, вызванное событиями 11 сентября 2001 г. Нет особых сомнений, что это противостояние, подобно «холодной войне», будет отрицательно сказываться на порожденных реформами крупных позитивных сдвигах, наметившихся на исходе XX в.
Тем не менее процессы интеграции и модернизации продолжаются. Несмотря на значительные различия в показателях, ВВП на душу населения в Египте и Марокко возрос за 1990—1997 гг. с 850—1000 долл. до примерно 1200, в Алжире — упал с 2500 до 1100 долл. в 2005 г. (в Алжире он начал возрастать с 2003 г., составив в 2005 г. 1300 долл.) Для сравнения: в промышленно развитых государствах Европы (Великобритания, Франция, Италия, Швеция) этот показатель увеличился с 17—20 тыс. до 26—31 тыс. долл.1
Для промышленно развитых стран Европы и арабских государств к целом характерно, в особенности в последние полтора-два десятилетии прошедшего века, сближение и даже совпадение некоторых фундаментальных тенденций в развитии. К ним относятся процессы, связанные с возникновением и развитием отдельных элементов гражданского общества (наиболее характерный пример — Египет, где при всей сложности, противоречивости и непоследовательности курса намечалась не которая демократизация общественной жизни) и выбор в пользу рыночной экономики (Египет с его «инфитахом»; Тунис, отказавшийся от реформ Бен Салаха; ограниченная экономическая либерализация в Ливии).
В последние два-три десятилетия в арабских странах, за редким исключением, предприняты попытки провести либеральные экономические реформы, а в отдельных из них сделаны первые, хотя и ограниченные, шаги к демократизации политической жизни. Так, даже в Алжире с его сложившейся в постколониальный период жесткой авторитарной системой правления просматриваются элементы демократизации2. Наиболее широкий и глубокий характер экономические реформы носили в Египте (начиная с 1970-х гг.). Египет провел одну из наиболее успешных в развивающихся странах, хотя и ограниченную, приватизацию (положительные итоги которой, впрочем, не следует преувеличивать), избежав социальных потрясений, увеличил золотовалютные резервы со 100—200 млн долл. до почти 20 млрд долл., добился в 1990-е гг. почти двукратного увеличения темпов экономического рос та, хотя и столкнулся с трудностями в начале текущего столетия. Серьезный прогресс наблюдается в сельском хозяйстве и ряде других ключевых отраслей экономики в последние годы (2002—2005).
В Марокко экономическая либерализация, начавшаяся значительно позже, также оценивается экспертами как относительно успешная. Приватизация принесла казне крупные поступления, повысились ежегодные темпы роста ВВП, хотя из-за позднего старта и относительно непродолжительного времени решающего перелома в хозяйственной ситуации еще не произошло — экономический рост пока не вполне устойчив, высока безработица, объем иностранных инвестиций существенно ниже ожидавшегося.
В Тунисе в постколониальный период существовала достаточно либеральная экономика (за исключением краткого периода реформ Бен Салаха). Поэтому проблема экономических реформ здесь (как и во многих арабских странах) стоит в иной плоскости, а именно поиска оптимальных путей приспособления почти 2/3 национальных фирм и компаний к полному открытию экономики страны в условиях происходящего сближения с ЕС. Экономическая либерализация здесь в основном связана не столько с реализацией ограниченной программы приватизации, которая постепенно набирает темпы, сколько с реструктуризацией и адаптацией тунисских компаний и фирм к условиям открытой экономики после создания единого торгово-экономического пространства с Европой, намечаемого на конец первого десятилетия XXI в.
В Алжире (как и в ряде других стран арабского Магриба и Машрика) отдельные либеральные меры 1980-х гг. сменились осторожными попытками неспешной приватизации части обширного госсектора и наделения крестьян землей. Страна находится лишь в начале этого процесса, протекающего в условиях глубокого системного кризиса. Завершение реформ здесь во многом зависит от результатов политики структурной адаптации. Просматривается вероятность того, что либерализация примет «верхушечный» характер и вообще может быть свернута теми силами, которые в 1990-е гг. усматривали в политике либерализации угрозу своему привилегированному положению в обществе, их контролю над нефтяной рентой.
В отдельных арабских странах частный сектор постепенно оживает, по окончательный выбор в пользу либеральных реформ еще не сделан. Общество платит дорогую цену за застой в общественном развитии в 1970—1990-х гг. — в условиях отсутствия современного предпринимательского слоя, возникновение и развитие которого было жестко ограничено, остро стоит проблема разгосударствления неэффективного госсектора в обрабатывающей промышленности и других отраслях. Почти три первые десятилетия независимости лишь в ограниченной степени приблизили арабские государства к промышленно развитым странам; здесь отсутствует современная отраслевая структура, позволяющая устойчиво развиваться национальной экономике, в том числе и экспортным отраслям обрабатывающей промышленности.
Поддержка, оказываемая европейскими странами, наряду с другими, фундаментального значения факторами, способствует сближению ЕС и арабских государств. Сказываются наличие общих цивилизационных корней народов Средиземноморья, память об их связях, сложившихся еще в доколониальный и колониальный периоды, географическая близость и другие факторы. С 1990-х гг. стали возникни, связывающие их новые интеграционные структуры, охватывающие не только экономическую, но и политическую, гуманитарную сферы.
Процесс сближения протекает в разнообразных формах, имам свою специфику, свое страновое, региональное и глобальное измерение, встречает труднопреодолимые препятствия, мешающие сближению и вхождению стран региона в демократическое сообщество с рыночной экономикой. Помимо вышеназванных (укоренившаяся традиция авторитарной власти и особый характер политической культуры широких слоев населения, относительно низкий уровень экономического развития, активизация радикальных, экстремистских сил, выступающих под знаменем религии, оппозиция политической и экономической модернизации со стороны части бюрократических сил) особо следует выделить трудности с формированием наднациональных институтов представительной и исполнительной власти, им чем в новой интеграционной политике ЕС в отношении ближневосточных государств делается особый акцент.
И тем не менее, как уже отмечалось, на рубеже XX—XXI вв. в регионе сложился пока еще слабый и не вполне устойчивый общий век тор развития благодаря примеру не только успешно прошедших сложную историческую полосу реформ стран Юго-Восточной Азии, Юго-Восточного Средиземноморья, других регионов, но и отдельных арабских государств. Особо надо подчеркнуть, что в последних, не смотря на трудности, реализуется пакет экономических либеральных реформ, дающих простор развитию малого и среднего бизнеса — опоры гражданского общества и рыночной экономики, более или менее надежного залога дальнейшего прогресса как в хозяйственной, так и и политической жизни.
Ранее отмечалось, что экономический рост в целом ряде регионом мира был определенной неожиданностью для многих авторитетных международных организаций, включая аналитические доклады Экономического и Социального Совета ООН, Всемирного банка и МВФ Это относится и к региону Среднего и Ближнего Востока, который находится в тисках политических кризисов, следующих один за другим. Большинство экспертов полагали, что существенного экономического подъема в этом регионе в целом ждать не следует, если не иметь в виду непосредственно те страны, которые добывают нефть и поставляют ее на мировой рынок.
Однако итоги 2003—2005 гг. оказались в динамизируемом регионе более позитивными, в том числе для тех стран, которые не обладают нефтяными запасами. Важно и то обстоятельство, что экономическая активность в регионе усилилась. Со второй половины 2003 г., когда создалось впечатление, что военная фаза операции в Ираке завершилась, и, хотя впоследствии вооруженный конфликт возобновился с новой остротой, пришло, очевидно, определенное «экономическое привыкание» к этой ситуации, и она не остановила общую фазу подъема в движении цикла в регионе.
Основным итогом развития рассматриваемой группы стран в 2001 — 2005 гг. стало увеличение прироста реального ВВП вследствие повышения спроса на нефть мировой экономикой и роста ее добычи в регионе. В докладе МВФ «World Economic Outlook» отмечаются некоторое улучшение платежного баланса по текущим операциям и позитивные изменения в бюджетной сфере этих стран. По-видимому, ускоренный экономический рост в мире в 2003—2005 гг. сказывается позитивно на состоянии экономики этих стран, несмотря на глобальную геополитическую неопределенность, присущую этому региону.
Примечания
1. См.: World Statistics. Pocket-book. UN, N.Y., 2000, 2005.
2. См.: Ткаченко Л. Проблемы модернизации Арабского Востока //Азия и Африка. 2004. № 2. С. 34.