Двусторонние договоры: договоры об инвестициях (ДИД) и договоры об избежании двойного налогообложения (ДИДН)
Современный динамизм международных экономических отношений, несомненно, повысил роль международной экономической дипломатии и роль отдельных государств. В частности, никогда в прежние периоды так интенсивно не велись переговоры и не заключалось такое большое количество важных экономических договоров и соглашений по самым актуальным вопросам экономического взаимодействия стран мира. На это повлияли многие факторы, в том числе, как указывают аналитики, и недавний кризис. Ведь все страны мира заинтересованы в том, чтобы не допустить подобного развития событий в своей стране.
Особенность современного этапа развития международных экономических отношений заключается в том, что ныне, как никогда ранее, стало понятно многим государственным деятелям, что от кризисов невозможно отгородиться. Интернационализированные национальные экономики цепко держат в объятиях одна другую, и кризисы, начиная свой разрушительный ход в одной стране, неизбежно охватывают и других. Это понимание начинает играть серьезную позитивную роль как психологически-политический фактор. Этим, очевидно, объясняется сравнительно быстрое реагирование огромного числа стран и их законодателей на необходимость принятия адекватных законодательных и иных нормативных актов, регулирующих вопросы инвестиций.
Таким образом, общая мировая экономическая политика исходит из необходимости учитывать более долгосрочные тенденции в области либерализации капиталов, торговли, открытости национальных экономик. Поэтому все больше стран заключают двусторонние инвестиционные договоры (ДИД) и договоры об избежании двойного налогообложения (ДИДН). В 2002 г. 76 стран заключили 82 ДИД и 64 страны — 68 ДИДН. Многие страны в целях поощрения внутрирегиональных ПИИ заключают ДИД со странами собственного региона. Например, страны Азиатско-Тихоокеанского региона участвуют в 45 ДИД, в том числе в 10 договорах, подписанных с другими странами региона.
Возрастает также число торгово-инвестиционных соглашений. Многие из заключенных в последнее время торговых соглашений напрямую касаются инвестиций или имеют косвенные последствия для инвестиционной деятельности, что заметно отличает их от более ранних региональных и двусторонних торговых соглашений. Наибольшее число соглашений в группе развитых стран было заключено главным образом с партнерами в регионе ЦВЕ и со странами Средиземноморья. Определенное воздействие на ПИИ в соответствующих регионах оказывают также расширение ЕС за счет вступления в него десяти новых членов в 2004 г. и переговоры по соглашениям об экономическом партнерстве между странами ЛКТ и ЕС.
В Азиатско-Тихоокеанском регионе число заключаемых соглашений такого рода также быстро увеличивается — в целях повышения конкурентоспособности, привлечения больших объемов ПИИ и более эффективного решения проблем, связанных с обострением конкуренции. Лидером здесь выступает АСЕАН.
В регионе Латинской Америки и Карибского бассейна наиболее ярким примером является Североамериканская ассоциация свободной торговли (НАФТА), функционирование которой приводит к увеличению потоков ПИИ, особенно в сборочные предприятия обрабатывающей промышленности, работающие на рынок Соединенных Штатов. К расширению доступа на рынки и, следовательно, к стимулированию ПИИ, ориентирующихся на повышение эффективности, может привести создание зоны свободной торговли Северной и Южной Америки, относительно которой в настоящее время ведутся переговоры.
В Африке продвижение в направлении создания функционирующих зон свободной торговли и инвестиций идет медленно, хотя здесь и был заключен ряд соглашений, в основном на субрегиональном уровне. Определенные перспективы для расширения торговли и инвестиций в этом регионе открывает Закон о содействии экономическому росту и расширению возможностей африканских стран (который представляет собой не соглашение о свободной торговле, а одностороннюю схему преференций).
Однако большинство PC, особенно наименее развитые (49 стран), остаются вне «большого круга», внутри которого циркулируют огромные потоки финансовых ресурсов. Ясно и то, что выделенные по линии международных официальных организаций весьма незначительные средства на «преодоление бедности» не в состоянии решить их проблемы развития и интеграции в систему мировой экономики.
Система международных инвестиционных соглашений (МИС): развитые страны
Национальная экономическая политика играет ключевую роль в привлечении ПИИ. Внешнеэкономический ее компонент реализуется, в частности, в мерах по содействию привлечения инвестиций, созданию рыночной среды, условий для прибыльного функционирования капиталов. Но этого недостаточно. Только правительство может обеспечить стабильную политическую жизнь общества, контролировать масштабы преступности и произвол чиновничества, всегда склонного к экономической коррупции, что вызывает настороженность вкладчиков капитала. В принципе, можно создать некую идеальную законодательную базу, объявить о либерализации экономики страны, но иметь при этом политический режим, который не в состоянии обеспечить социальный порядок, а неразумные действия правительства вызывают опасения не только у иностранных, но и отечественных инвесторов.
Очевидно, что должна быть тщательно разработанная система привлечения иностранного капитала, которая могла бы эффективно использовать действующую ныне систему международных инвестиционных соглашений.
Механизм привлечения ПИИ имеет разные уровни — отечественные и иностранные компании ведут переговоры по конкретным проектам и заключают соответствующие контракты (договоры, соглашения и т.д.). Однако они действуют на базе внутренних законов страны, которые далеко не всегда могут быть выгодны не только для иностранного партнера, но даже для отечественного предпринимателя в силу разных причин. Поэтому страны в целях облегчения привлекательности различного рода инвестиционных проектов в своей стране заключают международные инвестиционные соглашения (МИС). Такие соглашения могут осуществляться на двустороннем, региональном и многостороннем уровнях. Большинство принимающих стран делают это главным образом для содействия привлечению ПИИ. Для стран базирования задача заключается в основном в обеспечении большей транспарентности, стабильности, предсказуемости и надежности режимов регулирования ПИИ в принимающих странах, в снижении барьеров на пути будущих потоков ПИИ. И в том, и в другом случае режим регулирования ПИИ, о каком бы уровне ни шла речь, должен быть как минимум благоприятным. Фактическое же появление потоков ПИИ зависит главным образом от определяющих экономических факторов.
Число МИС, особенно на двустороннем и региональном уровнях, за последнее десятилетие значительно выросло, что свидетельствует о важном значении ПИИ для мировой экономики. На двустороннем уровне наиболее важными договорными инструментами являются:
- двусторонние инвестиционные договоры (ДИД);
- договоры об избежании двойного налогообложения (ДИДН).
К концу 2004 г. было подписано более 2700 ДИД и 2500 ДИДН1. Первые являются инструментами защиты инвесторов, хотя соглашения, заключенные в последнее время некоторыми странами, дают также в большей мере либерализующий эффект. (Они не заключаются между развитыми странами.) Ими охватывается примерно 7% суммарного объема мировых ПИИ и 22% совокупного объема ПИИ в развивающихся странах и странах ЦВЕ. ДИДН являются инструментами решения вопросов, связанных с распределением облагаемых налогами доходов, в том числе сокращения масштабов двойного налогообложения. Ими охватывается порядка 87% мировых ПИИ и примерно 57% ПИИ в развивающихся странах и странах ЦВЕ.
Основная часть договоров и соглашений, заключенных в рамках трех ведущих капиталистических центров (двусторонние — ДИД и договоры об избежании двойного налогообложения — ДИДН), приходится как на взаимное регулирование инвестиций, так и на их отношения с наиболее значительными партнерами по торгово-экономическому сотрудничеству. Наиболее интенсивно указанные типы договоров заключаются с теми странами, которые представляют интерес с точки зрения перспектив рынка и предпринимательской деятельности. Другие данные также подтверждают эту мысль. Ниже представлен индекс насыщенности в географическом распределении двух типов договоров, призванных облегчить движение инвестиционных потоков из «триады», по отношению ко всем договорам этого типа в области ПИИ.
Хотя некоторые региональные соглашения касаются исключительно инвестиционных вопросов, до последнего времени прослеживалась тенденция регулирования таких вопросов в торговых соглашениях. (То же самое касается двусторонних торговых соглашений.) Более того, соглашения о свободной торговле сегодня зачастую являются также соглашениями о свободных инвестиционных режимах.
На многостороннем уровне те немногие соглашения, которые существуют, касаются конкретных инвестиционных вопросов (таких, как связанные с торговлей инвестиционные меры, страхование, урегулирование споров и вопросы социальной политики) или являются секторальными (например, Генеральное соглашение по торговле услугами — ГАТС). Всеобъемлющие многосторонние соглашения об инвестициях отсутствуют, хотя в ВТО в настоящее время и обсуждаются вопросы, связанные с этой идеей.
В целом рост числа МИС и сам их характер отражают тот факт, что национальная политика в последнее десятилетие стала более открытой для ПИИ. В период 1999—2004 гг. 95% из 2100 изменений, внесенных в политику в области ПИИ, имели именно такую направленность2.
В этой связи вопросы, касающиеся МИС, выдвигаются на первый план в международной экономической дипломатии. Это не всегда связано с ситуацией на международных торгово-экономических переговорах на многостороннем уровне, а обусловлено тем, как развивается ситуация сегодня на двустороннем и региональном уровнях, какой механизм складывается в результате накопленных договоров и соглашений.
Вместе с интенсивным ростом объемов взаимных потоков ПИИ усложняются отношения между компаниями, возникает множество вопросов, которые приходится решать на межгосударственном уровне, двухсторонних и многосторонних торгово-экономических переговорах.
Практически по определению МИС, в зависимости от их точного содержания, в большей или меньшей степени затрагивают режимы регулирования ПИИ. Как правило, они делают режим регулирования более транспарентным, стабильным и предсказуемым, давая возможность экономическим детерминантам играть определяющую роль. Расчет делается на то, что при соответствующих экономических детерминантах ПИИ будут увеличиваться. Таким образом, МИС могут влиять на потоки ПИИ в тех случаях, когда они затрагивают определяющие их факторы. В определенных ситуациях это влечет за собой потерю пространства для маневра в политике.
Опыт показывает, что для наиболее эффективного привлечения ПИИ и извлечения связанных с ними выгод одной лишь пассивно-либеральной политики недостаточно. Либерализация способна помочь в привлечении больших объемов ПИИ, но для достижения максимальной отдачи от ПИИ этого явно недостаточно. Привлечение, например, таких типов ПИИ, которые обладают более высоким потенциалом с точки зрения выгод для принимающих стран (таких, как ПИИ в передовые с технологической точки зрения или ориентированные на экспорт виды деятельности), представляет собой более трудную задачу, чем просто либерализация режима ввоза ПИИ и операций с ними. Как только страны добиваются успеха в привлечении иностранных инвесторов, национальная политика начинает играть решающую роль в обеспечении больших выгод от ПИИ. Меры политики могут вызвать ускорение модернизации технологии, расширить закупки на местном уровне, обеспечить большие объемы реинвестирования прибылей, более эффективную защиту окружающей среды и прав потребителей и т.д. Они могут также создать заслон от потенциальных опасностей, связанных с ПИИ. Например, они могут сдерживать антиконкурентную практику и препятствовать тому, чтобы иностранные филиалы вытесняли с рынка жизнеспособные местные фирмы или своими действиями нарушали специфику местных условий. При заключении МИС инструментарий, необходимый для проведения такой политики, как правило, оказывается ограниченным или вообще ликвидируется.
Система международных инвестиционных соглашений: развивающиеся страны
Для развивающихся стран одной из главных задач в период разработки инвестиционных соглашений считается нахождение баланса между потенциальным вкладом подобных соглашений в рост потоков ПИИ и сохранением способности проводить ориентированную на процесс развития политику в области ПИИ. В этом случае возможна более полная отдача от МИС, когда одновременно соблюдается право регулировать инвестиционную деятельность в интересах общества.
Это требует сохранения достаточного пространства для маневра, которое давало бы правительствам возможность использовать такого рода рычаги политики в рамках обязательств, закрепленных в МИС, участниками которых они являются. Возникающий при этом конфликт интересов очевиден. Существование слишком большого пространства для маневра в политике подрывает ценность международных обязательств. Вместе с тем слишком жесткие обязательства чрезмерно ограничивают свободу для маневра в национальной политике. Задача здесь заключается в том, чтобы найти ориентированную на процесс развития золотую середину с точки зрения определения целей, структуры, содержания МИС и путей их осуществления.
Во многих МИС цель развития отражается в числе основных целей или принципов, в качестве части их преамбулы или в виде конкретных декларативных положений, раскрывающих общие принципы. Главное достоинство таких положений состоит в том, что они могут помочь при толковании основных обязательств, позволяют придерживаться принципов толкования, в наибольшей степени благоприятствующих развитию.
Очевидно, что в структуре соглашений аспекты развития необходимо в будущем отразить через особый и дифференцированный режим для участвующих в них развивающихся стран. Это влечет за собой различия в объемах обязательств развитых и развивающихся стран, когда последние на временной или постоянной основе берут на себя менее обременительные обязательства, которые при этом являются еще и невзаимными. Важное значение имеет подход к определению объема обязательств. Его суть в следующем:
- При подходе, основанном па «негативных перечнях», страны соглашаются взять на себя ряд общих обязательств, а затем индивидуально перечисляют те области, на которые эти обязательства не распространяются. Как правило, этот подход дает в результате список «отступающих» мер. Кроме того, он повышает предсказуемость, поскольку закрепляет статус-кво.
- При подходе, основанном на «позитивных перечнях» (по типу ГАТС), страны перечисляют обязательства, которые они соглашаются принять на себя, и условия их реализации. Этот подход обладает тем преимуществом, что страны могут принимать на себя обязательства по собственному графику и определять условия для этого. По этим причинам подход, основанный на «позитивных перечнях», как правило, считается в большей мере благоприятствующим развитию, чем подход, основанный на «негативных перечнях». Теоретически оба подхода должны давать один и тот же результат, если страны способны принимать правильные решения относительно отдельных видов деятельности — или, в более общем плане, относительно установления обязательств — при заключении соглашения. На практике же маловероятно, что развивающиеся страны будут располагать всей необходимой информацией для принятия необходимых решений на момент заключения соглашений. В итоге использование подхода, основанного на «негативных перечнях», может приводить к большей либерализации, чем желали бы страны для начала. Но к значительной либерализации может приводить даже подход, основанный на «позитивных перечнях», поскольку на практике переговоры оказывают давление на страны в направлении принятия более высоких и широких обязательств. А как только обязательство взято, радикально изменить его крайне трудно.
Осуществление МИС также может быть построено на методе гибкости. В этом случае особенно важными являются два аспекта: во-первых, правовой характер, механизмы и действие соглашения, а во-вторых, стимулирующие меры и техническая помощь. При этом необходимо учитывать следующее:
- На объем конкретных обязательств стран влияет, какой характер носит соглашение, является ли оно юридически обязательным или добровольным. В действительности часто встречаются факты, когда имеет место своего рода «смешанный набор» юридически связывающих обязательств и не имеющих обязательной силы положений «о наилучших намерениях» в одном и том же соглашении. Таким образом, ориентированные на процесс развития положения могут быть императивными либо диспозитивными в зависимости оттого, насколько стороны готовы принять на себя обязательства.
- Асимметрии между развитыми и развивающимися странами, участвующими в МИС, можно выправлять с помощью обязательств развитых стран-участниц по оказанию помощи развивающимся странам, особенно наименее развитым странам (НРС). Примером служит Соглашение о передаче технологии (ТАПИС), в котором развитые страны приняли на себя обязательства содействовать группе бедных стран при передаче технологии. Актуальное значение здесь имеет вопрос об обязательствах стран базирования по поощрению потоков ПИИ в развивающиеся страны, возможно подкрепляющихся положениями об оказании технической помощи через соответствующие международные организации. Они имеют важное значение с учетом сложности данного предмета и ограниченного потенциала многих развивающихся стран, особенно НРС, в деле финансирования анализа и разработок по вопросам политики, касающейся ПИИ, а также развития людских ресурсов и институциональной базы. Институциональное развитие подразумевает оказание помощи развивающимся странам в привлечении ПИИ и получении больших выгод от них.
Согласование содержания МИС
В ходе переговоров по согласованию содержания МИС центральное место занимает урегулирование вопросов, имеющих особенно важное значение для стран в осуществлении ориентированной на развитие национальной политики в области ПИИ и являющихся особенно деликатными при проведении международных инвестиционных переговоров, поскольку страны имеют по ним диаметрально противоположные позиции. К таким вопросам можно отнести следующие:
- определение инвестиций, поскольку оно очерчивает объем и сферу охвата основных положений соглашения;
- сферу охвата национального режима (особенно в преломлении к праву на обоснование в стране), что определяет объем и способы возможного предоставления преференций отечественным предприятиям;
- обстоятельства, при которых меры государственной политики должны рассматриваться как разрешенные меры отчуждения в порядке регулирования, поскольку это подразумевает выверку грани, разделяющей законное право на регулирование и права владельцев частной собственности;
- сферу действия механизмов урегулирования споров, ибо в этой связи возникает вопрос о вовлеченности негосударственных субъектов и о том, в какой мере урегулирование инвестиционных споров является автономным;
- использование требований к производственно-инвестиционной деятельности, стимулов, мер политики в области передачи технологии и политики в области конкуренции, поскольку они могут способствовать реализации целей развития.
С точки зрения многих развивающихся стран, предпочтительным является широкий, основанный на «позитивных перечнях» подход по типу ГАТС, который позволяет каждой стране определять для себя, по каким из этих вопросов брать на себя обязательства в МИС, на каких условиях и по какому графику, исходя из собственных потребностей и обстоятельств. При этом, осуществляя поиск общего баланса в будущих МИС, необходимо уделять больше внимания обязательствам стран базирования. Все развитые страны (а это основные страны базирования) уже имеют различные действующие меры по поощрению потоков ПИИ в развивающиеся страны. И подобные обязательства содержатся в ряде двусторонних и региональных соглашений. Развивающиеся страны оказались бы в выигрыше от большей транспарентности, стабильности и предсказуемости мер стран базирования в будущих МИС.
В не меньшей мере ТНК могут способствовать увеличению отдачи от своих инвестиций в развивающихся странах для процесса их развития в рамках своей активной корпоративной социальной ответственности, будь то в добровольном порядке или на основе тщательно проработанных с юридической точки зрения процессов. Особенно важное значение имеют области, которые в максимальной мере способствуют увеличению государственных доходов принимающих стран, формированию и развитию связей с местными предприятиями, созданию рабочих мест, повышению уровня квалификации местной рабочей силы и передаче технологии. Главное состоит в том, чтобы цели в области развития стали неотъемлемой частью международных инвестиционных соглашений.
Все эти вопросы носят сложный характер. Поскольку потенциальные последствия некоторых положений МИС изучены не до конца, отдельным странам непросто сделать правильный выбор. Связанные с этим сложности и нюансы можно проиллюстрировать на опыте НАФТА применительно к региональному уровню, переговоров по МИС в преломлении к межрегиональному уровню ГАТС и соглашений по СТИМ, когда речь идет о многостороннем уровне. Довольно часто возникают новые проблемы, связанные с применением и толкованием соглашений. При этом могут возникать споры, исход которых зачастую сложно предсказать.
Национальным правительствам и международным организациям следует действовать таким образом, чтобы свести к минимуму подобные трудности. Проблема, однако, в том, как это сделать. Точка зрения, высказанная генеральным секретарем ЮНКТАД Р. Рикуперу, состоит в том, что еще на предварительных этапах необходимо предусматривать соответствующие защитные меры для уточнения того спектра особых и дифференцированных прав и изъятий из обязательств, которыми могли бы пользоваться участвующие в соглашениях развивающиеся страны. Помимо этого следует учитывать, по его мнению, что административное бремя, связанное с новыми обязательствами на международном уровне, будет гораздо более сложным для развивающихся стран, особенно для наименее развитых, поскольку в этих странах зачастую наблюдается дефицит профессиональных, в частности финансовых, работников, необходимых для осуществления соглашений. Это подчеркивает значимость технического сотрудничества, направленного на укрепление потенциала, для оказания помощи развивающимся странам в более взвешенной оценке различных вариантов политики перед заключением новых соглашений и при осуществлении принятых обязательств3.
Таким образом, на каждом этапе исполнения международных договоров и соглашений основная задача для стран заключается в нахождении ориентированного на процесс развития баланса при согласовании целей, содержания, структуры и способов осуществления будущих МИС на любом уровне и в любом контексте. Иными словами, аспекты развития должны быть неотъемлемой частью международных инвестиционных соглашений в интересах поддержки политики, направленной на привлечение больших объемов ПИИ и извлечение более весомых выгод из них.
Резюме
Сущность и содержание международного движения капитала (вывоза финансовых ресурсов) сводятся к изъятию части капитала из процесса национального оборота в одной стране и включению изъятой части в производственный процесс или иное обращение в других странах в самых различных формах. Вывоз инвестиционного капитала стал в современных условиях преобладающей формой, опережая по темпам другие формы международного его движения. Эта тенденция закрепилась и в начале XXI столетия даже в условиях спада мировой экономики. Мотивы и цели вывоза капитала при этом остаются неизменными — это повышение нормы прибыли собственников капитала на основе использования процессов международного разделения труда и сравнительных преимуществ.
В послевоенные десятилетия объем международного движения финансовых ресурсов развитых стран претерпел серьезные модификации, однако наблюдалась повышательная тенденция, которая стала особенно интенсивной в 1980—1990-е гг. С помощью иностранных инвестиций частично разрешались противоречия воспроизводства товаров и услуг, увеличивался экспорт и импорт товаров, услуг и рабочей силы из страны в страну, как следствие интенсивного экономического роста и, соответственно, возрастания внутреннего спроса на оборудование, услуги и пр. Таким образом, нейтрализовалась тенденция понижения нормы прибыли, решались в целом стратегические задачи мирового экономического равновесия.
В начале XXI столетия 2/3 валового объема ПИИ концентрируются в развитых странах, около 20% — в PC; в Россию же ПИИ поступали в незначительных объемах, и лишь в 2004—2005 гг. произошел существенный их рост. В 2001—2002 гг. был период завершающей стадии длительного экономического цикла в мировой экономике, который характеризовался беспрецедентным ростом в ведущих странах мира (кроме Японии). Пик подъема был достигнут к концу 2000 г., после чего началось сокращение производства, снижение темпов международной торговли, спад в миграции международных финансовых ресурсов, особенно в потоках ПИИ, наблюдалось резкое снижение активности ТНК. С конца 2001 г. вся мировая экономика оказалась в условиях сильнейшего спада.
Сокращение потоков ПИИ в 2001—2002 гг. явилось наиболее существенным спадом за все послевоенные десятилетия. Это объяснялось сочетанием макроэкономических факторов (низкий экономический рост или спад экономической активности, связанный с экономическими циклами, во многих частях мира, в особенности в развитых странах, и обвалом фондовых рынков), микроэкономическими (низкие прибыли компаний и финансовая реструктуризация) и институциональными факторами (постепенное завершение процесса приватизации, утрата доверия после скандалов с рядом известных мировых компаний и крахом целого ряда крупных компаний) и многими другими причинами.
С 2003 г. потоки ПИИ характеризовались новым динамизмом, связанным с ростом мировой экономики. Этот процесс приобрел устойчивость в 2004 г. и получил свое развитие в 2005 г. Его особенностью является наблюдающийся рост (хотя и в разной степени) во всех странах «триады» и других регионах мира, особенно в Китае и Индии. Китай становится мощным центром притяжения значительной доли мировых ПИИ.
Сложные процессы, развивающиеся в современной мировой экономике на разных уровнях, внешние и внутренние условия порождают такое явление, как мегаблоки, которые выступают центрами притяжения ПИИ: США—Западная Европа—Япония. Этому же способствует сближение структур связей в области ПИИ, а также быстрое формирование множества инвестиционных и торговых соглашений двустороннего и многостороннего (международного) порядка.
Глобальный накопленный объем ПИИ, принадлежащих примерно 70 тыс. ТНК, которые контролируют 900 тыс. своих иностранных филиалов, в 2004 г. увеличился, превысив 8,5 трлн долл. Интересно отметить, что, несмотря на почти двукратное сокращение потоков ПИИ в период низкой точки спада в 2001 г., платежи за технологии, в основном в одних и тех же ТНК, оставались стабильными, обеспечивая их прибылью. Добавленная стоимость, созданная иностранными филиалами в 2004 г., согласно оценкам, составила порядка 1/10 части мирового валового продукта (МВП) — 4,6 трлн долл.
Важно отметить и следующую особенность — в поставках товаров и услуг за рубеж ПИИ продолжают играть более важную роль, чем торговля: в 2004 г. глобальные продажи ТНК составили 21 трлн долл. по сравнению с мировым экспортом, составившим 9 трлн долл.
Интенсивное укрепление масштабов международного движения капиталов выдвигает в качестве важнейшей задачи международного сообщества необходимость обеспечения развития на мировом рынке капитала. Происходит усложнение самой структуры международного движения капитала, его видов и форм. При этом неверно полагать, что снижается значение государственных форм вывоза капитала. Они, становясь более сложными, в то же время и призваны в большей мере, чем в прошлое время, решать задачи общей социально-экономической и политической стабилизации в регионах и странах, куда устремляется частный капитал. Разумеется, за ним остается и традиционная функция укрепления социально-экономических предпосылок для прибыльного действия предпринимательского капитала.
Огромные инвестиционные потоки и глобальная деятельность ТНК все теснее связывают между собой национальные экономические системы, вовлекают их в единые производственно-экономические, инвестиционно-финансовые связи. Как следствие — быстро растет взаимозависимость стран: с одной стороны, это безусловно позитивный процесс, устраняющий протекционистские, торговые, производственные, инвестиционные и иные барьеры и способствующий переплетению хозяйственных связей, свободному передвижению населения и рабочей силы. Все это повышает производительность труда, эффективность национальной экономики, способствует росту обмена технологиями и знаниями, но в то же время делает подверженной риску любую национальную экономику в случае сбоя какой-либо «цепочки» в глобальной системе мировой экономики.
И чем выше индекс транснациональности (ИТ) национальной экономики, тем больше она зависит от состояния мировой экономики. Растущая интернационализация национальных экономических систем требует как бы «двойного» регулирования инвестиционных процессов: на национальном и международном уровнях. Соответственно этому государства обеспечивают условия для облегчения прироста ПИИ. Договоры и соглашения между странами, которые облегчают потоки ПИИ (избежание двойного налогового обложения), иные международные инвестиционные соглашения (МИС) с большей интенсивностью согласовываются и принимаются в последние годы, чем это происходило в предыдущие десятилетия. Система международных инвестиционных соглашений (МНС) занимает важное место в регулировании движения инвестиций и в системе МЭО в целом.
Конкретные меры по привлечению инвестиций необходимо дополнять более широкими усилиями по укреплению местной базы квалифицированной рабочей силы, технического потенциала, развитию связей между иностранными филиалами крупных корпораций (и средних тоже), осуществляющими экспорт, и местными поставщиками. Учитывать эти более широкие аспекты важно для обеспечения того, чтобы ориентированные на экспорт ПИИ давали свои результаты для развития принимающей страны. Во главу повестки дня следует поставить развитие отечественного потенциала, поскольку это помогает не только привлекать качественные ПИИ, но и повышать уровень осуществляемых видов деятельности. При этом следует тщательно и всесторонне разработать современное понятие «отечественный потенциал», не впадая в идеологизмы и экономической шовинизм.
Связи по капиталу внутри «триады» и за ее пределами становятся более прочными и многосторонними. Они формируют региональный и общемировой интеграционные процессы, формируют базу для разработки многочисленных соглашений по регулированию инвестиций (двусторонние, многосторонние, отраслевые международные инвестиционные соглашения — МИС, договоры об избежании двойного налогообложения и т.д.). Особая прочность связей по движению капитала в «триаде» создает общую базу для устойчивости в целом международной системы движения капитала. Можно отметить, что указанная «триада», включающая три центра концентрации основных объемов ПИИ: США — Западную Европу — Японию, в скором времени изменит свою конфигурацию, поскольку Китай уже превратился в мощный и устойчивый центр притяжения крупномасштабных объемов мировых ПИИ (свыше 60 млрд долл. ежегодно в первые годы XXI столетия).
В 2001—2002 гг. наблюдалась «вялая» экономическая динамика во всех трех ведущих центрах мировой экономики. Было зарегистрировано второе падение (первое — 2001 г.) годовых показателей глобального притока ПИИ: он сократился на 20% с лишним — до 651 млрд долл., самого низкого уровня с 1998 г. Потоки инвестиций уменьшились в 108 из 195 стран. Главным фактором, обусловившим это падение, стали низкие темпы экономического роста в большинстве регионов мира, а также неблагоприятные перспективы оживления экономики, по крайней мере в ближайшем будущем. Важную роль сыграли также падение рыночной стоимости компаний на фондовых рынках, снижение прибыльности корпораций, замедление структурной реорганизации корпораций в некоторых отраслях и завершение программ приватизации в отдельных странах.
Серьезное влияние на общее падение оказало значительное сокращение стоимостного объема трансграничных слияний и приобретений (СиП). Количество сделок по СиП уменьшилось с пикового показателя 7894 в 2000 г. до 4493 в 2002 г., а их средняя стоимость — со 145 млн долл. в 2000 г. до 82 млн долл. в 2002 г. Количество сделок по СиП стоимостью более 1 млрд долл. сократилось со 175 в 2000 г. до 81 в 2002 г., самого низкого показателя с 1998 г. Новый рост этих сделок приходился на 2003— 2005 гг. Они стали интенсивно возрастать, превысив в 2005 г. 160 млн долл., их количество также увеличилось и составило более 6 тыс. (2005 г.)4.
В группе крупнейших транснациональных корпораций большинство показателей размеров зарубежных операций также пережили снижение в 2001 г., ознаменовавшем начало сокращения потоков ПИИ. В то же время, несмотря на лопнувший «пузырь» на рынке информационно-коммуникационных технологий (ИКТ), в отраслевой структуре ПИИ значительных сдвигов не произошло, равно как и в ранговой расстановке 100 крупнейших ТНК мира, — это следствие необычайной гибкости ТНК, умения приспосабливаться к самым «неприятным» условиям мировой конъюнктуры.
В числе стран, зарегистрировавших увеличение притока ПИИ в 2002 г, были Австралия, Германия, Финляндия и Япония. Вывоз ПИИ из развитых стран в 2002 г. уменьшился впечатляющим образом — до 600 млрд долл. Наиболее глубокое падение было зарегистрировано в Нидерландах, Великобритании и Франции. Отток инвестиций из Австрии, Греции, Норвегии, США, Финляндии и Швеции увеличился. Как по вывозу, так и по ввозу инвестиций списки крупнейших принимающих стран и стран базирования возглавил Люксембург (в силу специфической роли, которую он играет в качестве «перевалочной базы» ПИИ для множества ТНК). Перспективы среднесрочного плана (2005—2007) зависят от мощности экономического оживления, уверенности инвесторов и возобновления трансграничных слияний и поглощений (СиП). Поскольку многие ТНК продолжают придерживаться осторожных стратегий роста и консолидации в области СиП, особый динамизм в их деятельности не отмечается.
Все развивающиеся регионы и страны в большей или меньшей мере испытали определенное воздействие спада ПИИ. Африка пережила резкое сокращение притока ПИИ — с 19 млрд долл. в 2001 г. до 11 млрд в 2002 г., главным образом в силу исключительно высоких показателей притока инвестиций в 2001 г. (две сделки по СиП в ЮАР и Марокко, которые не имели аналогов в 2002 г.). Приток инвестиций уменьшился в 23 из 53 стран континента. По-прежнему доминировали ПИИ в нефтяной промышленности. Более половины притока инвестиционных средств в 2002 г. пришлось на Алжир, Анголу, Нигерию, Тунис и Чад. Значительные капиталовложения за рубежом осуществляли лишь южноафриканские предприятия. Операции по разведке нефти крупнейших ТНК в ряде стран, богатых нефтяными ресурсами, открывают на ближайшие годы многообещающие перспективы для притока ПИИ. В 2004—2006 гг. приток инвестиций возрастает в большинство африканских стран достаточно интенсивно (за исключением Нигерии и других стран Африки южнее Сахары).
Глобальная тенденция сокращения притока ПИИ в 2002 г. затронула страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Приток ПИИ в регион переживал падение два года подряд — со 107 млрд долл. в 2001 г. до 95 млрд долл. в 2002 г., хотя это и по-разному сказалось на различных субрегионах, странах и отраслях. Почти все субрегионы, за исключением Центральной Азии и Южной Азии, получили в 2002 г. меньшие объемы ПИИ, чем в 2001 г. Сокращение притока инвестиций было отмечено в 31 из 57 стран региона. Вместе с тем ряд стран получил значительно более крупные объемы инвестиций. Внутрирегиональные инвестиционные потоки, особенно в Юго-Восточной и Северо-Восточной Азии, сохранили высокую динамику, отчасти в результате перебазирования производств, расширения региональных производственных сетей и наращивания региональных интеграционных усилий. Сохранилась тенденция к сокращению ПИИ в электронной промышленности в силу рационализации производственной деятельности в регионе и адаптации к вялому глобальному спросу. В 2003 г. началось деловое оживление в этих секторах и ПИИ снова стали возрастать, составив 90 млрд долл. за год, но они в 2003 г. не достигли рекордного уровня — 107 млрд долл. в 2001 г.; этот уровень был достигнут в 2004 г. (106 млрд долл.). В 2005—2006 гг. интенсивность притока ПИИ в регион возросла.
Качественно иной складывается ситуация в начале XXI столетия в Китае, в котором продолжается динамичный экономический рост, а созданные в стране благоприятные факторы для привлечения иностранных инвестиций способствуют их динамичному притоку. В 2000— 2001 гг. среднегодовой приток инвестиций составил 35 млрд долл.; в 2002 г. их объем достигал 51 млрд долл. (это больше, чем в США в том же году); в 2003 г. — 57 млрд; в 2004 г. — более 70 млрд; в 2005 г. — более 100 млрд долл. Мощный инвестиционный поток в последние годы устремился в Индию: последовательно нарастая, его объем в 2004 г. составил 11 млрд долл., в 2005 г. — 14 млрд долл.
В регионе Латинской Америки в 2001—2003 гг. происходило падение притока ПИИ — с 84 млрд долл. в 2001 г. до 56 млрд долл. в 2002 г. и 52 млрд долл. в 2003 г. В 2004 г. начался новый рост и общий объем притока ПИИ в регион достиг 54 млрд долл., в 2005 г. — 62 млрд долл. Здесь сыграли свою роль специфические для региона факторы, особенно острый экономический кризис в Аргентине и неопределенное экономическое и политическое положение в Бразилии, Венесуэле и Мексике. Больше всего это падение затронуло сектор услуг. Довольно высокую степень сопротивляемости показали ПИИ в обрабатывающей промышленности, где практически не произошло никаких перемен, несмотря на изменение роста на основном экспортном рынке региона — в Соединенных Штатах — и активизацию деятельности по перебазированию трудоемких производств в Азию. Как и предполагали аналитики, объемы потоков ПИИ в 2003 г. не возросли существенно в этих странах. С начала 2004 г. ситуация стала изменяться в лучшую сторону. Это связано с начавшимся экономическим ростом в Бразилии, Аргентине и Чили, развитием предпосылок для роста в целом ряде других стран, в том числе под влиянием роста в американской экономике, которая в этих условиях увеличивает латиноамериканский импорт и экспортирует капитал в крупных объемах.
Основные ПИИ, которые направлялись в страны этого континента, приходились на отдельные отрасли (автомобильная промышленность в Мексике и Бразилии и сектор по разработке природных ресурсов в Чили) или были связаны с процессом приватизации (в Аргентине и Перу). Поэтому приток инвестиций в Латинскую Америку в предыдущие годы зависел от конкретных условий, в том числе в области политики приватизации. Инвестиционные потоки подвержены значительным годовым колебаниям, в особенности на уровне стран, что обусловливает их неравномерность. Неравномерность притока ПИИ видна на примере Аргентины, Перу и Венесуэлы, где во время приватизации некоторых крупных компаний в 1990-х гг. был отмечен резкий рост инвестиционных потоков, в последующем они существенно уменьшились, что лишь отчасти компенсировалось инвестициями, производившимися после завершения приватизации. Инвестиции в крупные проекты горнодобывающего сектора или в такие отрасли, как автомобилестроение, также вызывали «скачки» в потоках ПИИ и усиливали их неравномерность. Неравномерность притока ПИИ может привести к существенным изменениям не только в рейтинге получателей ПИИ между отдельными годами, но и в отраслевой структуре инвестиционных потоков в данной стране.
Интеграционные процессы на континенте, несомненно, дают значительные импульсы движению капитала. По мнению международных организаций, Южный общий рынок (МЕРКОСУР) дал толчок притоку ПИИ в регион и оттоку ПИИ из него. Международная конкуренция и экспансия на рынок заставили ТНК из Европы, США и Азии инвестировать в растущий рынок этих стран, особенно в автомобильную и химическую промышленность. В противоположность этому большинство ПИИ в страны Карибского бассейна имели своей целью повышение эффективности и прибыльности производств, а экспорт готовой продукции был ориентирован в основном на рынок США. Политика государства также сыграла решающую роль в создании условий, при которых приток инвестиций в Латинской Америке и Карибах стал более ощутимым в среднесрочной перспективе.
Существует ряд проблем в краткосрочной перспективе. Любые изменения в области сравнительных преимуществ сопряжены с издержками корректировки на микроэкономическом уровне. Кто-то потеряет работу, и найти новую удастся не сразу. Не исключено, что многим, для того чтобы получить возможность найти работу, придется переквалифицироваться или переехать в другое место. Задача для стран базирования заключается в том, чтобы свести к минимуму такие издержки корректировки и сделать процесс перехода максимально упорядоченным и эффективным для тех, кого он непосредственно коснется. Для этого требуются не принудительные меры по удержанию рабочих мест сектора услуг внутри страны, а политика, направленная на поощрение образования, профессиональной подготовки и НИОКР.
Так, вместо осуществления протекционистских мер можно было бы оказывать содействие работающим в развитых странах «белым воротничкам», которым угрожает потеря работы (например, через переподготовку и помощь в трудоустройстве на новом месте), в целях профессиональной переориентации, которая предоставляется работникам обрабатывающего сектора. Тем, кто меняет специальность, вероятно, можно было бы предоставлять «гарантию оплаты труда» для покрытия части разницы между их прежней и новой заработной платой. Определенную роль в повышении квалификации могут играть партнерские отношения между государственным и частным секторами, например, с использованием налоговых стимулов для профессиональной подготовки работников. Корректировка в соответствии с любым изменением структуры занятости требует большей мобильности рабочей силы и изменений в профилях квалификации. В принципе, перед развитыми странами стоит та же задача, что и перед развивающимися, в том, что касается затратного аспекта офшоринга. Ввиду риска перемещения некоторых услуг в новые районы даже для тех стран, которые привлекают выводимые в офшор услуги, есть опасность того, что эти виды деятельности будут перебазированы в еще более конкурентоспособные точки.
Необходимо создать благоприятную международную основу, которая дала бы возможность всем странам пользоваться теми преимуществами, которые может обеспечить «революция внешнеторговой мобильности» в сфере услуг. В частности, развивающимся странам следует сохранять возможность использования своих сравнительных преимуществ для реализации выгод, связанных с глобализацией услуг в области ИТ, и услуг, предоставляемых с помощью ИТ. Изменения сравнительных преимуществ не могут немедленно приносить заметные выгоды для всех сторон.
Вместе с тем страны, из которых услуги выводятся в офшор, должны позаботиться о том, чтобы их работники также пользовались теми преимуществами, которые обретают предприятия, становящиеся более конкурентоспособными, и чтобы потребители получали более качественные и более дешевые услуги. Правительства должны проводить коррективную политику и учитывать долгосрочные выгоды глобализации. Сдерживание офшоринга в целях недопущения издержек корректировки усилит позиции критиков глобализации, утверждающих, что богатые страны поддерживают глобализацию лишь тогда, когда она приносит им немедленные выгоды. Таким образом, задача заключается в том, чтобы сохранить условия, позволяющие реализовать выгоды от ПИИ, направляемые в сектор услуг в целом, и выгоды от офшоринга в частности. Полезным при этом может оказаться Генеральное соглашение ВТО по торговле услугами.
В 2001—2002 гг., в условиях мирового экономического спада, регион ЦВЕкакбы выпал из глобальной тенденции сокращения ПИИ. Более того, в этот период страны Центральной и Восточной Европы добились нового рекордного притока ПИИ на уровне 29 млрд долл. против 25 млрд долл. в 2001 г. Тем не менее за этим общим приростом скрывались расходящиеся тенденции: в 10 странах потоки ПИИ пережили падение, а в 9 — увеличение. Разнились тенденции притока ПИИ и в отраслевом разрезе: довольно хорошо обстояли дела в автомобильной промышленности, в то время как электронные отрасли испытывали трудности. Кроме того, фирмы (включая иностранные филиалы) в ряде стран ЦВЕ, и прежде всего в странах — кандидатах на вступление в ЕС, проявили склонность к свертыванию операций, базирующихся на использовании неквалифицированной рабочей силы, и к расширению деятельности в отраслях с более высокой добавленной стоимостью, используя такое преимущество, как высокий уровень образования местной армии труда. Ситуация в целом мало изменилась и после вступления этих стран в ЕС, учитывая общую вялую динамику экономического роста в Евросоюзе (кроме Великобритании). Неожиданное падение объемов ПИИ в ЦВЕ с 31 млрд до 21 млрд долл. в 2004 г. объяснялось главным образом сокращением их притока в Чешскую Республику и Словакию, две ведущие страны-получатели в данном регионе. Приток ПИИ в Российскую Федерацию также снизился с 3,5 млрд долл. до 1 млрд долл. Напротив, отток ПИИ из ЦВЕ увеличился с 5 млрд долл. до 7 млрд долл., причем 3/5 этого показателя приходится на долю Российской Федерации. В пятерке первых из 25 крупнейших ТНК этого региона четыре были российскими компаниями. В основе инвестиционной деятельности российских фирм лежит стремление закрепиться на рынке расширенного ЕС, а также желание контролировать свои производственно-сбытовые центры на глобальном уровне. ТНК из стран ЦВЕ, естественно, стремятся повысить свою конкурентоспособность, нацеливая инвестиции на «соседские» страны с более низким уровнем доходов населения или в развивающиеся страны. Как было отмечено, в 2005 г. приток капитала в Россию существенно возрос, составив 26 млрд долл. (в основном в сырьевой сектор).
Приток ПИИ в Россию, как представляется, сопряжен с большой долей неопределенности и средне- и долгосрочной перспективе. Это связано как с элементами внутренней политики, так в еще большей степени и с неразвитостью инфраструктуры и, соответственно, слабой емкостью внутреннего рынка для крупных массивов капитала. Одних сырьевых проектов, с преобладанием нефтегазовых проектов, совершенно недостаточно для интенсивного притока ПИИ, адекватных огромному по территории народнохозяйственному комплексу, составные элементы которого кое-как связаны между собой территориальным и производственно-отраслевым разделением труда. Слабая инфраструктура, устаревшая еще в 70—80-е гг. XX в., — вот сильнейший блокиратор ПИИ в российскую экономику. Правительству следовало бы не упускать уникальный исторический шанс, созданный волей провидения (а не искусством политики), когда почти шесть лет неиссякаемым потоком российская казна наполняется нефтедолларами, и использовать их для развертывания крупнейших строительных объектов по созданию в стране инфраструктуры XXI столетия. Это единственный механизм, который нужен для притока мощных инвестиционных средств и устойчивого экономического роста в целях процветания населения.
Примечания
1. См.: World Investment Report. 2005: Transnational Corporations and the Internationalization of R and D. P. 26.
2. См.: World Investment Report. 2005. P. 26.
3. См.: UNCTAD. World Investment Report. 2003. Р. 7.
4. См.: World Investment. 2005. P. 22—23.