Перечень этих товаров включает в себя нефть, нефтепродукты, металлы, индексы валют, зерно и многое другое. Некоторые контракты на эти активы даже обращались то или иное время, и по ним проходили вполне реальные обороты. Рассмотрим историю развития и причины исчезновения каждого из контрактов вышеприведенного списка.
Период активного функционирования контракта на индекс доллара приходится на 1994—1996 гг. Особенно динамично биржевые объемы по этому контракту росли в 1995 г. Период 1994—1996 гг. можно считать самым благоприятным для развития отечественного срочного рынка, так как именно тогда существовал актив, имеющий приемлемую волатильность, и функционировали площадки, торгующие этим контрактом. Причем эти площадки обладали сформированными инфраструктурами, квалифицированными трейдерами, клиентской базой и прочими необходимыми атрибутами успешной торговли. Спот-рынок торговли долларом был достаточно прозрачным, насыщенным фактическими данными и аналитикой. Развивался финансовый рынок, большое количество финансовых структур и предприятий имели в наличии свободные средства, которые обращались на срочном рынке. Функционировала банковская система, действовала система лимитов, в пределах которых банки заключали между собой форвардные валютные контракты. Финансовый рынок испытывал подъем. Уровень доверия населения к финансовым учреждениям был высоким.
На долларовом контракте существовали следующие способы получения дохода:
- 1) арбитраж форвард (межбанк) — фьючерс (биржа);
- 2) спекулятивные операции;
- 3) комиссионные от обслуживания клиентов (для брокерских контор и клиринговых структур);
- 4) продажа маржинальных средств на опционных рынках — операция осуществлялась, в основном, клиринговыми структурами.
В середине девяностых контракт на индекс доллара торговался одновременно практически на всех московских биржах, имеющих фьючерсные секции, а также в Санкт-Петербурге на Санкт Петербургской фьючерсной бирже и Товарной бирже «Санкт-Петербург». В 1994—1995 гг. дневной объем торгов на СПбФБ достигал $3—4 млн в день только по фьючерсам (предоставляя приемлемые арбитражные возможности), дневной оборот на ТФБ был примерно на порядок ниже. Единственной биржей, имеющей реальный оборот по опционным контрактам, осталась СПбФБ. Дневной оборот по опционам был на порядок выше фьючерсных, т. е. $30—40 млн. В качестве бенч-мака использовался курс доллара на ММВБ.
К срочному рынку долларовых контрактов спекулянты, работающие на коротких флуктуациях цены (до нескольких дней), потеряли интерес с падением долларовой волатильности. Хотя эти контракты еще долго не были изъяты из списков контрактов, обращающихся на СПбФБ и ряде других бирж, прежней активности более не наблюдалось. Долларовые контракты по-прежнему фигурировали в биржевых котировках, но по ним практически не было оборота. По-иному обстояло дело на ММВБ: нерезиденты хеджировали риск нежелательного изменения валютных котировок в объемах средств, вложенных в государственные ценные бумаги. Контрагентами по их сделкам выступали российские банки, в большинстве своем занимающие спекулятивные позиции. После развала банковской системы, исчезновения рынка банковских форвардов вялотекущий г.роцесс торговли срочными кон трактами на доллар по-прежнему сохранялся на ряде бирж Однако с точки зрения оборота средств и ликвидности этот сегмент рынка потерял всякое значение Что касается ММВБ, то торговля на ней срочными инструментами в 1998 г. была прекращена.
Средства, обращающиеся на срочном рынке, должны были быть переведены в какой-то другой сегмент финансового рынка; этими сегментами стали спот-рынок государственных, муниципальных и корпоративных ценных бумаг и, немного позднее, — срочный рынок государственных ценных бумаг. Немного позднее — потому что биржам требовалось время для разработки правил торговли новыми контрактами и ознакомления с ними участников.
Рынок контрактов на государственные ценные бумаги был также достаточно привлекательным для участников: как и в случае долларового контракта, существовал актив, имеющий приемлемую волатильность, функционировали площадки, торгующие срочными контрактами, имеющие опыт работы около пяти лет, сформированные инфраструктуры, квалифицированных трейдеров, клиентскую базу и прочие необходимые атрибуты успешной торговли и развития бирж. Наблюдался подъем финансового рынка, финансовые структуры и предприятия имели в наличии свободные средства, которые обращались на срочном рынке. Функционировала банковская система. Население имело средства и вкладывало их в инструменты финансового рынка.
На срочном рынке ГКО участники активно использовали операции хеджирования, арбитражи и спекуляции. Срочный рынок госбумаг закономерно распался после возникновения проблем на спот-рынке. При этом было существенно поколеблено доверие населения к фондовому рынку. Тем не менее срочный рынок с его возможностями получения высоких прибылей должен был откликнуться новым инструментом на потребность обращения денежных средств. Этими новыми инструментами стали срочные контракты на фондовые индексы и срочные контракты на акции с реальной поставкой.
Первая половина 1997 г. стала периодом расцвета контрактов на акции. Это связано с тем, что:
- фондовый рынок — как отечественный, так и зарубежный — испытывал подъем (на рис. 23 изображен индекс РТС- на этот период приходится ярко выраженный его рост);
- акции, как отечественные, так и иностранные, имели высокую волатильность, т. е. привлекали спекулятивные капиталы;
- инструментарий срочного биржевого рынка давал богатые возможности получения высокого уровня дохода с контролируемым риском (имеются в виду опционные стратегии);
- существовали площадки, торгующие срочными контрактами, имеющие опыт работы около семи лет, сформированные инфраструктуры, квалифицированных трейдеров, клиентскую базу и прочие необходимые атрибуты успешной торговли и развития бирж;
- наблюдался подъем финансового рынка, финансовые структуры и предприятия имели в наличии свободные средства, которые обращались в том числе и на срочном рынке;
- функционировала банковская система;
- уровень доверия населения к финансовым учреждениям оставался достаточно высоким.
Операции на срочном рынке акций, в основном, сводились к спекуляциям. Российские биржи торговали фьючерсами на различные индексы акций; с точки зрения разумности это объяснить сложно.
Так, например, индекс MAI-7, торгуемый на СПбФБ, практически не давал возможности для совершения ни одной операции с контролируемой степенью риска. Единственным способом активности было осуществление чисто спекулятивных игр. Волатильность спот-рынка была высокой, волатильность срочного рынка, соответственно, крайне высокой. Являясь формально производным инструментом от акций, индексные контракты, по сути, являлись производными не менее второго порядка, так как сами российские бумаги носили спекулятивный характер. Действительно, даже владельцы наиболее ликвидных российских акций не могли рассчитывать ни на приемлемые дивиденды, ни на получение реальной доли при разделе имущества компании. Вообще, сделки с российскими ценными бумагами того времени можно классифицировать как:
- сделки, совершаемые с целью формирования крупных пакетов акций, иногда контрольных. Этот сорт операций был во многом направлен на скупку акций у населения, в том числе у работников предприятий, которые получили акции во время приватизации. Процесс скупки акций у населения активно велся в регионах московскими финансовыми структурами. Так, например, в середине девяностых в Нижневартовске — городе, где население имело на руках большое количество акций нефтяной отрасли, — около половины компаний, имеющих офисы по скупке акций, являлись представителями московских структур;
- сделки, совершаемые в РТС (на долю которой в середине девяностых приходилось до 95% ежедневного отечественного оборота по акциям) с целью укрупнения пакетов, и сделок чисто спекулятивного характера.
После осеннего кризиса 1997 г. (см. рис. 23) возникло много проблем не только у участников спот-рынка корпоративных бумаг, но и на рынке производных бумаг. Так, падение курса акций привело к тому, что компании, формирующие крупные пакеты акций и работающие, в основном, на заемных средствах, потерпели убытки, ответить по которым они были не в состоянии.
Что касается попыток запустить контракты на зерно, лес, сырую нефть и нефтепродукты, то их предпринимали практически все российские биржи, занимающиеся торговлей срочными контрактами и работающие на основании лицензий Комиссии по товарным биржам. Зерновыми контрактами плотно занималась Российская биржа, лесом — СПбФБ, нефтепродуктами — СПбФБ и ТФБ «Санкт-Петербург». Для успешного ввода новых контрактов необходимо было наличие следующих факторов:
- волатильность цены спот-рынка, представляющая интерес для биржевых спекулянтов;
- приемлемые волатильности спроса и предложения;
- отсутствие монополистов на рынке;
- однозначность качества товаров.
Объективная спот-цена для большинства товаров не была определена. Существовали отпускные цены заводов, использовались механизмы назначения цен государственными структурами. Одной из специфических российских особенностей того времени являлось то, что большая часть сделок, связанная с ходовым товаром, осуществлялась частично либо полностью по зачетным схемам или же вообще за неучтенные средства. В этих случаях определить цену товара в денежном выражении было крайне сложно и неоднозначно. Директора предприятий часто были больше заинтересованы в денежной компенсации в собственный карман, нежели в получении справедливого дохода возглавляемым им предприятием. Механизмы хеджирования цены предприятий-производителей можно было легко обсуждать с менеджерами совместных предприятий, заинтересованных в получении дохода своей компанией. Но российские руководители практически не были заинтересованы в действии предлагаемых механизмов. Существовали также структуры-монополисты, совершенно закрытые для диалогов. Например, серьезнейшим препятствием для развития контрактов на сырую нефть была деятельность «Транснефти»: практика ее делового оборота не оставляла никаких надежд на возможность договоренностей с биржевыми структурами о перекачке нефти в соответствии с графиком биржевых поставок. Однако нефтяные контракты являлись очень притягательными для участников срочного рынка, поэтому было сделано множество попыток запуска.
Зерновые контракты, при кажущейся легкости их внедрения на рынок в силу классичности самого товара в качестве биржевого, при запусках также пока терпели фиаско. Хотя этот сектор рынка был существенно менее криминален по сравнению, например, с нефтяным. Но имели место свои специфические сложности. Не было развитой инфраструктуры, позволяющей без дополнительного контроля, на который затрачивались существенные силы и средства, получить товар нужного качества. Вопрос соответствия и контроля качества был одним из самых существенных в случае контрактов на зерно.
Тем не менее Российская товарная биржа существенно продвинулась в этом направлении и предложила свои разработки контрактов и схемы биржевой торговли зерном. Попытки запуска зерновых контрактов продолжаются и по сей день.
Новый виток в развитии срочные зерновые контракты получили в качестве механизма для осуществления государственных зерновых интервенций. Однако пока дело находится в стадии обсуждения. Ряд бирж готов осуществить организацию торговли за суммы, которые отводятся на проведение интервенций. Но чиновники своего согласия пока не дали. Между делом Сибирская биржа в масштабах региона организовала срочную торговлю зерном, построив классическую схему, аналогичную западным, включающую биржевой склад. Петербургские и московские специалисты высоко оценивают этот опыт, однако считают, что для того, чтобы эта практика действительно привилась, действовать должны сообща биржевые структуры и чиновники из всех российских регионов.
Таким образом, секторы товарного рынка классических биржевых активов в большей или меньшей степени были и остаются монополизированными, лишенными прозрачности, огромное влияние на их деятельность оказывают неформальные связи и взаимоотношения. В силу всего вышеперечисленного применение механизмов срочного рынка, т. е. механизмов развитого рынка, в этих секторах было невозможно в период активного развития биржевой деятельности. Те же причины являются сдерживающими при развитии обозначенных рынков и сейчас. Что касается запуска индексных контрактов на вышеперечисленные товары, то здесь тоже существовали непреодолимые сложности. Во-первых — отсутствие бенч-мака. В силу своей специфики индексные контракты на Западе не бывают слишком простыми по своему построению. Так, например, бенч-мак по нефти на IPE построен на основе шести источников: London Oil Repons. Petroleum Argus, Platts и три электронных источника: Reuters, RIM и Telerate. В России не существовало агентств подобного уровня по тщательности и достоверности сбора информации, а также, что весьма существенно, по уровню доверия участников. И, как уже обсуждалось выше, не существовало прозрачного цивилизованного спот-рынка на зерно, лес, сырую нефть и нефтепродукты. Были и другие, менее значительные причины, но уже вышеперечисленных основных достаточно для того, чтобы сделать вывод о невозможности запуска индексных контрактов на сырьевые ресурсы в России — как с начала существования рыночных отношений, так и в настоящее время.
Таким образом, с одной стороны, существует спот-рынок сырьевых ресурсов, на основе которого невозможно реализовать построение срочных контрактов, а с другой — рынок финансовых инструментов, которые в ряде случаев служили базовыми активами для рынка срочных контрактов. Однако время существования спот-рынка в качестве основы для работы срочного рынка было эпизодическим и насчитывало месяцы в случае ценных бумаг и несколько лет — в случае валютных контрактов.
Приятным моментом стало обращение бирж к контрактам, интерес к которым участники проявляют уже не первый год. Например, попытки бирж запуска контракта на евро — доллар в 2005 г. Работу с этим контрактами активизировали биржа «Санкт-Петербург» и Санкт-Петербургская фьючерсная биржа. Большинство из опрощенных мною специалистов компаний подтверждали интерес и клиентский спрос, т. е. клиенты хотели бы работать на рынке ликвидных контрактов евро — доллар. Причем есть объективная потребность в хеджерских операциях, а также желание спекулировать и проводить арбитражи. Пока для хеджирования валютных курсов участники используют пару контрактов на различных рынках. Позиция евро — доллар открывается на западном рынке и доллар — рубль — на российском.
Однако то, как биржи стали создавать ликвидность на вводимом ими контракте евро — доллар, особых надежд на существование ликвидных контрактов на евро — доллар в ближайшее время не оставляет. Обе биржи сделали ставку на маркет-мейкеров, состав которых сформировали из компаний, работающих на рынке FOREX. Хорошим знаком было то, что биржи действительно проявили активность в преддверии запуска нового контракта. Участники рынка отметили, что биржа «Санкт-Петербург» очень интенсивно рассылала материалы и консультировала потенциальных клиентов и участников торгов по новому контракту. Однако на этом активность практически прекратилась. Обе площадки получили вялые торги, поддерживаемые оборотами маркет-мейкеров. Вместе с тем как участники рынка, так и организаторы считают эту позицию по-прежнему перспективной, причем как при развитии фьючерсной торговли, так и опционной. «Востребованность операции хеджирования курса евро относительно доллара в условиях высокой волатильности будет способствовать развитию опционных контрактов на евро — доллар, причем уже в ближайшее время», — считает Всеволод Соколов, до декабря 2005 г. возглавлявший отдел стандартных контрактов Санкт-Петербургской валютной биржи.
Факторы торможения
Участники рынка часто сетуют на вялость и пассивность организаторов торговли в запуске и поддержании ликвидных контрактов. На самом деле пассивность — это еще не худшее из возможного. Есть и такие качества, как отсутствие знаний и неграмотность. Вообще, надо отметить, что как в моменты существования активно торгуемых контрактов, так и в периоды застоя биржевые функционеры российских срочных бирж в своем подавляющем большинстве, за редким исключением, не отличались ни глубоким знанием рынка, ни усердием в получении этих знаний. Как правило, нормативную базу, контракты и прочие необходимые документы разрабатывали наиболее продвинутые участники рынка. Функционеры же в это время в худшем для рынка случае играли без покрытия через подставные конторы. В лучшем случае для рынка — они подбирались к финансовым потокам учредителей бирж (как правило, крупных производственных структур) и гуляли по мировым столицам за счет акционеров бирж. Нередко руководителями бирж становились представители старой и новой номенклатуры. И беда была в том, что они не только не имели специальных знаний по срочному рынку, но и были совершенно лишены стремления их получить и даже элементарного любопытства понять, как возглавляемые ими биржи работают. Справедливости ради здесь следует отметить и разную степень заинтересованности и вовлеченности в процесс непосредственных участников рынка и функционеров, поскольку в периоды активного функционирования рынка заработки успешных трейдеров и директоров брокерских контор на порядки превосходили зарплаты штатных сотрудников биржи. Хотя и риски, которым были подвержены те и другие, соотносились в той же пропорции.
Ряд участников рынка и даже самих биржевых функционеров считают также, что негативным и тормозящим факторами развития срочного рынка была не только некомпетентность руководителей биржевых структур. Всеволод Соколов, покидая пост биржевого функционера, заявил «Деловому Петербургу»:1 «На мой взгляд (и дай Бог, если я ошибаюсь!), в настоящее время существует сознательное стремление некоторых федеральных чиновников и поддерживающих их депутатов Думы отдать этот рынок западным странам (Германии и США). Из-за этого и возникают якобы ошибки законодательства и норм регулирования».
Снова о старом
Очередная попытка активизировать работу в товарном направлении была сделана российским биржевым сообществом в октябре 2005 г. Российский биржевой союз (РБС) возобновил свою работу после пятилетнего перерыва. РБС продекларировал товарное направление в качестве приоритетного для развития российских бирж. Практически все присутствовавшие чиновники и представители бирж на съезде позитивно высказывались о возможности реализации своего плана по развитию товарного рынка, хотя в среде самих участников рынка преобладали гораздо более сдержанные настроения. В план биржевиков входит путем включения чиновников в состав РБС получить определенные рычаги для получения сырьевых потоков. Таким образом, возобновив работу РБС, его участники пытаются создать некий рычаг в форме отраслевого союза для решения перспективных и насущных вопросов. Для того чтобы это было делать удобнее. Совет директоров РБС наполовину укомплектовали чиновниками из различных министерств, имеющих отношение к регулированию конкретных рынков.
В настоящее время российские биржевики выражают сильное беспокойство тем, что многие российские активы уже торгуются на западе. Причем это касается как сырьевого сектора, так и фондового. Валерий Петров, заместитель генерального директора Московской межбанковской валютной биржи, привел в своем выступлении на съезде совсем неутешительные цифры: «90% IPO сейчас осуществляется на западных площадках. 80% корпоративных займов (через еврооблигации) также проходит не через российские биржи». Ему вторил Анатолий Гавриленко, Председатель подкомитета по развитию региональных финансовых рынков при Торгово-промышленной палате Российской Федерации: «В настоящее время российский товарный рынок развит крайне слабо. Необходимы решительные действия по созданию этого рынка. В противном случае все наши активы будут торговаться на западе Например, торговля нефтью Urals в Будапеште, совместно с NYMEX2».
Анатолий Гавриленко озвучил стратегию РБС: «Мы хотим, чтобы часть позитива от вертикали поработала на наш рынок. Поэтому мы пригласили чиновников, обладающих честностью и способностью конструктивно решать вопросы, поработать в составе Совета директоров Союза». Чиновники, на которых делает ставку Биржевой союз, также присутствовали на съезде. «Продовольственный рынок задыхается от непрозрачного ценообразования», — заявил в своем выступлении Вадим Ерыженский, заместитель Департамента экономических программ и анализа Министерства сельского хозяйства РФ. И далее пояснил важную функцию Биржевого союза: «Лоббистский механизм отраслевого союза признается государством И правительство обязано рассматривать поступающие от отраслевых союзов вопросы».
Действительно, российский биржевой товарный рынок оказывается непонятным тем, кто впервые пришел на него с реальным товаром или, наоборот, хочет товар приобрести. С одной стороны, биржи временами демонстрируют товарные обороты. С другой стороны, контрагента по сделке приходится искать вне биржи. А кроме того, гарантийных фондов бирж, как правило, недостаточно для осуществления гарантий по сделкам. Всеволод Соколов так поясняет специфику сегодняшнего рынка: «Образно характеризуя состояние биржевого товарного рынка, я бы назвал его "полумертвым". Не полностью мертвым, потому что время от времени компании фиксируют товарные сделки на биржах для того, чтобы цена этих сделок не оспаривалась впоследствии налоговыми органами. Но не нужно заблуждаться: биржи не гарантируют исполнение этих сделок и не регулируют по ним финансовые потоки».
Трудно прогнозировать, биржевой оборот по какому из сырьевых ресурсов мы увидим первым и увидим ли в ближайшее время. Сами биржевики испытывают пристрастия к различным сырьевым ресурсам и говорят о серьезных проблемах на пути развития биржевого товарного рынка. Евгений Антифеев, Председатель правления Санкт-Петербургской фьючерсной биржи, считает наиболее перспективным биржевым товаром зерно: «Зерновые интервенции, проводимые раз в году Минсельхозом, не обеспечивают рыночного ценообразования на зерно. Государство это осознает, и можно рассчитывать на его заинтересованность и поддержку. Опыт организации регулярных торгов зерновыми фьючерсами с поставкой в России имеется. Этим в настоящее время занимается Сибирская биржа (г. Новосибирск). Однако для формирования полноценного биржевого рынка необходимы единые торги, в которых могли бы участвовать и производители, и потребители зерна из разных регионов».
Экс-генеральный директор биржи «Санкт-Петербург» Анатолий Карташов, ныне генеральный директор Северо-Западной УК, считает, что основная проблема заключатся в непонимании чиновниками того, что рынок — это саморегулируемый механизм: «Они все время пытаются сами управлять рынком. В результате мы создали прецедент: больше ни в одной стране мира спецификации срочных контрактов не утверждаются регуляторами рынка. Это в корне неправильно. А у нас ФСФР решает, какие контракты должны обращаться на рынке, и принимает или отвергает их спецификации Срочный рынок — это очень тонкий механизм. Разработка и запуск контракта — это искусство. И регулировать этот процесс нужно очень осторожно.
Если говорить о наиболее перспективных для рынка товарных контрактах, то это — фьючерсы на зерно. Но, к сожалению, попытками сглаживать ценовые колебания на зерновом рынке занимаются чиновники из Минсельхоза. А для них лучше проводить непрозрачные по сути зерновые интервенции за счет бюджетных средств, чем формировать прозрачный механизм хеджирования на срочном рынке. Если бы эту тему отдали биржевикам, то весной сельхозпроизводители каждый год хеджировали бы цены на зерно и могли заниматься финансовым планированием. И не были бы нужны специальные фонды для зерновых интервенций. Но тогда и "ренты" для чиновников не было бы».
Всеволод Соколов отмечает, что, несмотря на текущее положение дел, «существует серьезный интерес к сырьевому биржевому рынку. Причем как со стороны компаний-добытчиков и производителей, так и крупных покупателей, а в последнее время — и частных инвесторов, которые хотят использовать рост цен на сырьевые товары. В большей степени это касается нефти, нефтепродуктов, алюминия, цветных металлов. Однако организация торгов по этому классу активов требует от бирж наличия значительных капиталов или иных гарантий исполнения сделок. И большинство существующих сейчас площадок этому критерию не удовлетворяют. Мне также представляются бессмысленными попытки некоторых бирж формировать рынки в значительно монополизированных сырьевых секторах без государственной поддержки таких попыток».
Вышеизложенное можно подытожить.
1. Использование работающих срочных контрактов на российском срочном рынке сводилось участниками к следующим операциям:
- арбитраж;
- спекулятивные операции;
- хеджирование (в гораздо меньшей степени).
При этом арбитраж обеспечивал основной объем открытых позиций, а спекуляции — основной объем торгов.
2. Для трех функционирующих на российском срочном рынке контрактов сроки жизни составляли от нескольких месяцев до нескольких лет. Стагнация рынка срочных контрактов связана либо с падением волатильности соответствующих спот-рынков (доллар и государственные ценные бумаги), либо с чрезмерной волатильностью (рынок корпоративных бумаг).
3. Запуск поставочных и индексных товарных контрактов был невозможен как в середине девяностых, так и сейчас из-за отсутствия прозрачности спот-рынка, существенной доли теневого рынка, отсутствия необходимых инфраструктур, высокой степени монополизации рынков и наличия на нем мощных структур, жестко лоббирующих свои интересы.
Примечания
1. Шевцова С. Деривативов новое лицо //Доход: Ежемесячное приложение к «Деловому Петербургу». 2005. 7 дек.
2. NYMEX — Нью-Йоркская товарная биржа.